Давайте будем честны… Или будем честны без «давайте». Лишнее всё, что написано после слова «честны». Книгу нельзя писать и переписывать более 30 лет. Это уже не книга, а съеденная рефлексией, вывернутая наизнанку каждая страница. Есть гурманы, которым не жалко заплатить за старушечьи письма, если в них имеется слово «секс». Или когда жанр «воспоминания» привносит в атмосферу рыночной идермы свежий маркетинговый «пук». Но это, скажем так, зеркальный диалективизм. Что-то вроде фернального оплодотворения, когда женщине внушается процесс деторождения во всех подробностях, но при этом органы (физическое воплощение роженицы) не подвергаются никакой деформации, остаются идеальными. «Психоделические роды». Или победы в школьных олимпиадах, участие в кружках, гражданская активность ― всё помогает будущему абитуриенту поступить в престижный вуз. В головах молодых людей оказывается масса знаний. Компьютеры становятся всё мощнее. Дороги прямее. Но расстояния, которые необходимо преодолеть, только увеличиваются, а времени на подлинную жизнь всё меньше. Элементарные андеграундные задачки этики и морали вводят нас в ступор, совершаемые по ходу бытовства ошибки приводят к депрессии. Мне как-то представилось всё это множество книг, написанное бесконечным числом авторов… Столько фактов, интерпретаций… А почему между ними не может быть какой-то связи? Понятно, что это всё ― литература, печатное слово, семантика, «мир ― есть текст» и прочее… прочее… Какой-то более существенной связи, которая бы не столько определяло множество, сколько доказывала функцию?